Название: Спроси
Автор: writingmonkey10
Переводчик: Anido
Бета : Qwert-chan
Фандом: Iron Man
Жанр: херт/комфорт
Рейтинг: G
Примечание автора:I have NEVER written a one shot. Ever. So let's see how good I am at this.
This one was inspired by Funvee's, "Thunder Wars". If you haven't already, go check it out because it's great!
Enjoy!
Примечание переводчика: Увы, увы, я ими не владею.Спасибо огромное автору за столь чудесный фанфик))) давно не было так хорошо после прочтения
И спасибо бете 

Если хотите утащить, то напишете хотя бы)))

Ссылка на оригинал: Asking

==============================

Спроси

Пеппер нервничала перед встречей с ним, что пугало само по себе. После десяти лет работы на этого человека, существовало не так много причин, которые могли заставить ее удивляться или слабо волноваться. Всегда было предчувствие, которое не задерживалось долго, никогда не было уверенности в том,  что он делал (или чего не делал), но никогда не было такого беспокойства, которое она испытывала сейчас.
Многое изменится, она знала это очень хорошо. Многое должно измениться после трех месяцев плена  у террористов. Но в какой степени?
Она не должна измениться – не так, как сейчас. Пеппер имела дело с его спонтанностью, безрассудством, импульсивностью, но по отношению к ней все это было постоянным.
Когда он приближался к ней, Роуди шел рядом, чтобы поддержать, вся эта правда открывалась перед ней.
А затем…
- Твои глаза покраснели. Несколько слезинок из-за потерянного босса?
И потом медленно появляющаяся улыбка на его лице – та самая улыбка, которая была настоящей, которую он пытался сдержать; та, которая вызывала хитрый блеск в его глазах, как будто он знал что-то, чего не знал никто. И та, что сказала Пеппер о том, что ее потерянный босс все еще здесь, а не остался в пещерах Афганистана.
- Слезы радости, – мягко сказала она, – я ненавижу безделье.
- Да, что ж, каникулы закончились, – сказал он, пока она садилась в машину.
Но когда они уселись оба, она заметила, что тот взгляд, который она только что видела, исчез. Он смотрел прямо перед собой, ожидая, когда Хэппи заведет машину, но она не могла не признать, как потерянно он выглядел. Как будто он только что вспомнил о том, что у него нет причин быть счастливым.
- Куда едем, сэр?
- Отвези нас в больницу, Хэппи, – начала она, неспособная убрать эта впечатление из своих мыслей.
- Нет, – просто сказал он. И даже когда она попыталась объяснить ему свое желание, он остался непреклонным. - Нет, я ничего не должен делать. Я был в плену три месяца. И есть две вещи, которые я хочу сделать. Я хочу Американский чизбургер, - пауза, чтобы доказать свою серьезность - Хорошо, и затем…
Господи, Тони.
- Хватит, – сказала она ему, стараясь не закатывать глаза, чтобы выразить свое негодование. Хотя глубоко в душе она попыталась подавить вздох облегчения. Она знала, как обращаться с Тони Старком, ища быстрый выход, и даже то, что она не одобряла этого, это было нормально для некоторой степени странности. Что-то она могла понять и работала в своем стиле. Пеппер не могла не понимать, насколько смешной кажется ее собственная логика, но это лучшее, что она могла сейчас сделать.
Как же она была неправа
- Это не то, о чем ты подумала, я хочу, чтобы ты созвала пресс-конференцию.
Спонтанность – но другая спонтанность. Он стал более ответственным, и это не было тем, к чему она привыкла.
- Пресс-конференция? Для чего же, спрашивается?
Но ее проигнорировали.
- Хэппи, трогайся, – упрямо проинструктировал Тони. – Чизбургер сначала.
Быстрые переходы между улыбающимся Тони, который просил чизбургеры, и Тони, который иногда смотрел в никуда, потерянный  в своем собственном мире, усыпили ее бдительность. Из всех близких людей Тони, Пеппер была одной из немногих, кто знал, как ценит он свое собственное спокойное время. И он тратил его в своей мастерской, в полной изоляции.
Но изоляция, в которой она нашла бы его сейчас, была другой.
Казалось, он полностью потерял циркадный ритм, ложась спать в два дня - рекорд для него - чтобы проснуться нескольким часами позже. Казалось, что он не привык к солнцу, регулирующему его сон.
И то, где он спал – иногда на кушетке, иногда в мастерской. Однажды она нашла его спящим в ванной, укрывшимся полотенцем. Как будто так и нужно.
Она знала, что он эксцентричен, но это было слишком даже для него.
Да, но все же она ничего не сказала, отказываясь принять это, не уверенная, как именно. Это была новая территория – за гранью оригинальности и причуд. Она не была уверена, что делать с этим новым человеком, который зашел через парадный вход.
Он справляется, говорила она себе. Своим собственным способом. И конечно, это не было помехой. Он был заинтересован своей компанией больше, чем когда-либо, контролируя отгрузки, проверяя отчеты и, конечно, подолгу работая в мастерской . Это было доказательством, что он – что Тони здесь, а не где-либо еще.
Она не знала, над чем он работает. Но Пеппер замечала небольшие вещи –зацепки, которые больше никто не видел, даже Роуди.
Его длинные размышления были первыми, что она заметила. Тони, не способный усидеть на месте, Тони, который всегда в движении, Тони, который везде и всюду – это тот, кого видели все. Это был тот человек, которого все ожидали увидеть. И на публике Тони играл эту роль так хорошо, что она почти верила в это. Но она не могла забыть, как часто, заходя в мастерскую, видела его, просто смотрящим в никуда. Он сидел на кушетке, наклонившись вперед, опираясь на колени локтями, руки, сжатые в кулаки, прижаты к губам. Думающий, рассматривающий, размышляющий, называйте, как хотите. Но такой его вид пугал Пеппер , потому что она легко могла сказать, что он думал о чем-то, что он никогда не сможет изменить.
И когда она делала свое присутствие заметным, он поднимался, как будто не заботясь о том, о чем только что думал. Подпишите здесь, мне нужно одобрение, Обадайя наверху. Он решал проблемы быстро и без слов, без быстрого, бессмысленного подшучивания, к которому она привыкла. И когда она уходила, он снова возвращался в тишину.
Пеппер быстро поняла, что она единственная видит его таким: пугающе спокойным,  окутанным сожалением и одиночеством. Если рядом был кто-то еще, он быстро надевал свою маску и претворялся, что в Особняке Старка все хорошо, но когда он был с ней… казалось, что он позволил ей видеть его слабость. И его глаза…
Пеппер привыкла к теплу в его глазах. И когда он был на собрании членов правления, огонь сверкал в глубине карих  глаз, предвещая угрозу. Но время от времени – его глаза были пусты, полны небытия.
- Спроси меня, – шептало его молчание, – спроси, что со мной не так.
Тишина пройдет, говорила себе Пеппер.
И поэтому она не спрашивала.
Но были и другие причины, которые она не могла проигнорировать. Несмотря на периоды безмолвия, он был беспокоен, но другим образом.
Подергивания – она не могла притвориться, что их нет. Его руки не были также спокойны, как раньше, его пальцы постоянно перемещались с вещи на вещь, как будто ища то-то, в надежде занять себя, сконцентрировать мысли, чтобы он мог отвлечься.
Но больше всего ее волновали его страхи. Даже из-за мелких вещей. Когда в первый раз зазвонил телефон, он чуть ли не выскочил из собственной кожи.
И он никогда не закрывал двери. Всякий раз, когда она открывала дверь теперь, его спина выпрямлялась, и она обнаруживала, что он смотрит на дверь, как готовый к побегу или предупрежденный об атаке.
Он начал оставлять свет включенным в жилой части дома, когда начал, наконец, спать в спальне.
Он начал пить кофе. Тони ненавидел кофе.
Он всегда знал, который час, даже когда было неважно, во сколько он заснул. Тони, которого она помнила, никогда не знал, какой день, не говоря уже про время.
Он начал больше пить – теперь у него была причина для этого.
Женщины больше не появлялись в доме.
И прошло всего две недели.
Спроси меня. Спроси, что со мной не так.
Но она все еще не спрашивала, испуганная. Этот человек был другим – она имела дело с работающей ответственной оболочкой эксцентричного человека, которого она когда-то знала.
Она скучала по нему. И она чувствовала, что она никогда не найдет его снова. Он был слишком отстранен, слишком отдален.
Их шутливые перепалки все еще случались время от времени и тогда она почти верила, что Тони Старк, которого она знала, вернулся. В эти моменты она видела его довольную ухмылку, и он был немного упрям. И она думала, что, возможно…
Но эти мгновения пропадали также быстро, как и приходили. И никто не мог увидеть этого. Кроме нее.
Спроси меня. Спроси, что со мной не так.
Проходили дни, а она игнорировала эти невысказанные слова, медленно просачивающиеся в ее разум. До тех пор, когда она перестала слышать этот тихий шепот.
В тот день, он снова заснул на кушетке – в четыре часа дня. К этому времени она привыкла видеть его спящим в самое неожиданное время, хотя это тишина все еще давила на ее сердце. Она подошла к нему, нуждаясь в его подписи раньше момента назначенной встречи
И чем ближе она подходила к нему, тем яснее становилось, что что-то не так.
Он лежал на боку, лицом к ней. Его дыхание было медленным, а губы подрагивали, что вызвало у  нее улыбку. Единственным признаком, что его сон не был спокоен, были капельки пота, выступившие над его бровями.  Его лицо было влажным, и, когда она положила руку ему на щеку, то почувствовала дрожь.
Она положила папку с бумагами и сбегала за сухим платком. Когда она вернулась, то мягко приложила платок к его лицу, пытаясь разбудить.
-Тони… Тони, проснись, – просила она, трогая его за плечо.
Но чем больше она пыталась разбудить его, тем более беспокойным он становился – дергался. Его дыхание стало более ровным. Она не могла вынести этого зрелища. Она не могла проигнорировать это.
- Тони! – сказала она чуть громче, желая лишь, чтобы он проснулся.
И он проснулся. Он дышал быстрее, как будто недавно задержал дыхание, и его налитые кровью глаза говорили о том, что он был пойман в капкан кошмара несколько часов.
Но сильнее всего разбили ее сердце его руки.
Первое, что он сделал, когда быстро вдохнул, это поднял руки и завел их за голову, его взгляд перебегал с одной вещи на другую, как будто ища что-то. Руки Пеппер похолодели, когда она увидела этот жест здесь, в его доме. Этот жест означал «Я сдаюсь», «Я безоружен», и худшее «Не причиняйте мне боль».
- Тони, все хорошо… ты в порядке, – сказала она ему, вытирая его лицо. Медленно, он опустил свои руки, и постепенно его дыхание стало боле ровным. Но Пеппер не могла стереть искренний ужас, который она увидела на его лице. И она не могла забыть этот безошибочный жест сдачи, который он только что показал. И в миллионный раз после его возвращения из Афганистана, она спросила себя: Что же там случилось? Какие воспоминания повторяются в его снах? Что из случившегося мешало ему двигаться дальше? Что он находил невозможным забыть?
Он сидел, избегая ее пристального взгляда,  протянул руку к папке с бумагами на подпись. И она снова заметила дрожь в его руке.
И она услышала шепот, который она когда-то проигнорировала.
Спроси меня. Спроси, что со мной не так.
- Ты в порядке? – спросила она, скрывая свое беспокойство.
- Все хорошо, – ответил он, наконец подняв на неё взгляд, чтобы убедить ее в этом.
Почему он был так хорош в этом? В обмане ее, что все действительно хорошо, даже когда это столь очевидно не так?
Она отказалась отдать ему бумаги. И она задала свой вопрос.
-Тони…что случилось?
Она не ожидала ответа, но ей хотелось показать ему, что она не будет игнорировать его молчаливые просьбы о помощи. Она была здесь, если он нуждался в ней, и Пеппер хотела, чтобы он знал это.
Но, к ее удивлению, он действительно ответил ей. Он рассказал ей все.
Он рассказал ей про Йинсена, человека, который умер, чтобы Тони смог жить.
Он рассказал ей, что первоначально устройство, которое имплантировали ему в грудь, было магнитом, связанным с автомобильным аккумулятором.
Что он не был полностью без сознания во время этой операции.
О солдатах в Хаммере, с которыми он шутил, а в следующий момент они были убиты.
Что,  когда он отказался построить ракету, террористы топили его в ведре с водой.
Что в течение трех месяцев он два раза выходил из пещеры.
Что даже теперь он не знает, кому можно доверять.
Пеппер хотела сказать ему, что он может доверять ей, но поняла, что факт того, что он хотел рассказать  ей все, уже говорил о том, что он знал это. И пока она слушала, видения Тони, ее Тони, во всех этих ситуациях наполняли ее разум. Он всегда доверял ей. И поэтому он сейчас рассказывал ей все это.  Потому что он не знал, кому может рассказать, и потому что знал, что она никогда не предаст его.
Они никогда больше не говорили о том, что он рассказал ей тогда или о том, что случилось в Афганистане. Но она видела, как подергивания и его неуверенность исчезают, и наблюдала, как медленно он находит себя, как он, наконец, освобождается и начинает двигаться дальше. Его оригинальность вернулась прежней, если не стала еще больше, и он, наконец, рассказал ей о новой броне, над которой он продолжал работать (рассказал, потому что она зашла к нему, когда он пытался снять броню). Но теперь, когда он улыбался, в его глазах был огонёк, и она знала точно, что это правда. Он перестал быть таким настороженным, каким был, и вернулась его уверенность. Тони вернулся.
И прошел почти год, прежде чем он признался в том, что пугало его первые недели после возвращения.
- Я боялся, что ты забыла меня.
Пеппер промолчала, когда он сказал ей об этом, не способная понять, что дала ему повод так думать. Но она помнила, что хотя она волновалась о нем, она наблюдала за его одинокими мучениями, потому что не знала, что она может сделать. И именно это страдание в одиночестве испугало его больше, чем что-то другое.
- Ты никогда не будешь один.